►Полное имя, возраст, пол:
«…с тех самых пор я решил, что имя мне не нужно. Поэтому придумал кличку: Гаст. С какого-то языка, я слышал, это значит что-то вроде «призрачный, похожий на привидение». Ну, да, я был похож на привидение вполне».
Гаст.
Возраст известен лишь самому Гасту — он его не скрывает, просто никто не интересовался, — но можно предположить, что ему около 23-27 лет.
А вот с полом-то и начинаются все проблемы… Тело — женского пола; содержание — мужского. Впрочем, сам Гаст абсолютно привык к своему такому странному статусу и морды бить не лезет, когда к нему обращаются в женском роде.
Однако на приставания реагирует достаточно грубо.
►Вид:
Человек разумный.
►Внешность:
«…итак, всё, что шло мне в голову: что-то не то.
Но было явно не до того; било в висок, хлестало горячо спину и дергало ноги паническое осознание шанса на побег — интересно, откуда во мне, с детства забитом и выросшем в обстановке подчинения, такие помыслы?
Подняться, отдышаться — как трудно давалось дыхание, как трудно, — подвести руки поближе к глазам, чтобы разглядеть — ах, какой милый и наивный жест, но как много он мне дал…
Мои руки теперь были не моими; теперь я обладал худыми такими девичьими ручками с тонкими костлявыми пальчиками с короткими черными ногтями.
Шоу начиналось прямо здесь и прямо сейчас, но мне было совсем не до гляделок.
Я дёргано обернулся — там мой мучитель горбился над столом — и поскользил в сторону двери по липкому холодному каменному полу, чувствуя себя совсем иначе. Совсем не так, как прежде.
Тут я сделаю лирическое отступление: нет, я и правда долго мучился разными сомнениями и мыслями по поводу своего внешнего вида, с которым произошло что-то не то, когда в моей голове перестали кишеть в пост-обморочном тумане мысли о том, что меня словят и кинут обратно. Это кажется абсурдом, но только добредя по жесткой колкой траве до какой-то грязной речушки и склонившись к ней, я понял, что не только руки во мне стали иными.
Я весь изменился.
Чертов доктор.
Нынче смазливый парнишка я стал… Ну не знаю, монстром или нет, но девушкой абсолютно точно.
Я правда не заметил недостачи все те километры, пока тащился в трансе тупо прямо, пока не упёрся в вонючую речушку!
…и ладно бы просто девушка: как-нибудь бы прижился, устроился, — главное, что свободен, а остальное — сущие мелочи, — но даже на этом хрупком, будто бы фарфоровом теле была печать проклятья. Лицо. Такое вроде милое, смазливое личико, обрамленное волнами длинных черных волос, прикрывавших небольшую грудь, было обезображено этой ужасной маской: глубоко-черная дымка вокруг глаз, белые-белые губы, сливающиеся по цвету с такой же снежно-белой кожей, но пересеченные тонкими вертикальными полосами, подведенные тонкими чертами скулы…
Нет-нет, никаких этих подробных описаний — от каждого слова только больнее даже сейчас; просто из меня сделали чучело на какой-то идиотский праздник, детишек пугать; просто новое мое лицо больше походило на карнавальную маску, изображающую череп.
И я ничего не мог сделать.
Вода не смывала, пальцы не стирали, ничего и никак не могло вернуть этому новому телу чистоту и нетронутость.
Что же, тогда мне оставалось надеяться на то, что я найду что-нибудь, чем можно вернуться в свое тело. Ну или хотя бы убрать эту жуткую раскраску.
Как наивен я был…»
«Недолго я шлялся по окрестным полям и лесам в чем мать родила, в чем доктор выкинул: повезло напороться на какой-то караван.
Картина была маслом по сыру: ночь, луна, жара, колющая во всех местах трава и я, в принципе, красивая такая девушка, которая абсолютно без какой-либо одежды крадется к огромной груженой телеге, стараясь не перебудить лошадей, быков, завров и, главное, людей — а этих красавцев там разбросало по полянке у костра неслабо.
Пахло вином.
Что же, первая моя кража была легка и проста: пробрался под тент, пошарился меж всяких разных бочек, ящиков и бутылей, пока не нашел что-то похожее на ткань. Время на разбор у меня было, но совсем не хотелось задерживаться: щекотало шею ощущением того, что вот-вот кто-то меня поймает. Поэтому, схватив какой-то длинный черный лоскут и бросив тонкие исцарапанные травой ноги в какие-то высокие сапоги, я выскочил из телеги и невесомо ушуршал в поросшие дикой колючей травой, достававшей до груди, лунные дали, трепетно сжимая в руках легкую ткань.
Рассвет показал мне, что она была полупрозрачной. Сразу как-то подумалось о куртизанках и прочем таком сброде.
Ладно, что делать.
…выглядел я тогда крайне загадочно: спутанные длинные черные волосы, эта ужасная маска, черный полупрозрачный балахон, чудом только как-то сложившийся в складки, которые закрывали всё то, что приличные девушки не выставляют напоказ, громоздкие сапоги с каблуком и какой-то металлической отделкой, которая, впрочем, скоро по этим полям отлетела, оставив после себя вполне уже приемлемую обувку, не приносившую ни дискомфорта, ни неудобств из-за брякания.
Внешность внешностью, но я же прошел воровское крещение…»
«Еще одна вещь, которая отразилась на моей внешности, — я перестал ощущать боль. Обнаружилось оно не сразу; только спустя, наверное, неделю-две бесцельных блужданий по окрестным полям до меня запоздало докатилось осознание моих новых прекрасных возможностей.
Но тогда, споткнувшись о корягу и встретившись с землей поближе, я совсем не думал об этом так радостно: я паниковал и от каждого утекающего из рук мгновения ждал вспышки боли.
Которой не было.
Что еще оставалось мне, явно повредившемуся психикой, кроме как добыть где-то лезвие и долгими темными ночами развлекать себя уродованием этого милого тела?
Отсутствие боли отсутствием боли, но раны на мне затягивались так же, как и на людях обычных, только не болели, но оставляли после себя точно такие же притягательно красные шрамы, которые со временем белели, но оставались такими же выделяющимися».
►Способности:
◘ Способности физические:
На уровне чуть выше среднестатистических человеческих, то бишь бегает быстро, прыгает высоко, тормозить и залипать себе не позволяет. Ловок, изворотлив,
Имеет высокие шансы управиться с каким-нибудь немагическим и достаточно легким оружием в силу сообразительности. /ну да и что сложного помахать каким-нибудь мечом или потыкать кинжалом?/
Полно аномалий его тело: достаточно долго может не вспоминать о жажде, голоде и сне, а потом, в прекрасный момент рюхнувшись, не выпивать моря, не сжирать слона и не отсыпаться неделями. Впрочем, это всё из-за проклятья.
Не особо чувствителен к боли; видимо, из-за этого и стремится получать разнообразные ранения: хочет добраться до своего предела, но то никак не выходит.
◘ Способности магические:
…ходили слухи, что Гаст может одним прикосновением уничтожать и убивать, но это не более чем россказни. Также среди необразованной деревенщины, падкой на всякие преувеличения, закрепился стереотип, что «вот та темная фигура» вызывает эпидемии страшных болезней, но это всё просто случайные совпадения фактов, а то и вовсе переваливание вины.
Вряд ли обладает магическими способностями.
►Увлечения (или хобби), умения:
Интересуется религиями, впрочем, интерес достаточно вялый в силу внешних обстоятельств: ну какое тут спокойно посидеть подумать, почитать, когда вокруг либо недружелюбно настроенные горожане, либо лес/поле/болото/иная дикая местность, в которой лучше не терять бдительность, потому что пёс знает, что выскочит в следующий момент.
Ромашки собирать Гаст вряд ли любит, но вот ничего не имеет против того, чтобы спокойно понежиться под солнцем, однако и это удается так редко…
Странствующий образ жизни наложил свой отпечаток на умения: даже худыми женскими ручками Гаст может обеспечить себя и шалашом, и ужином, и костром, и много чем вообще. Однако не пользуется ничем из этого.
►Профессия:
Странник, вор.
►Характер:
Как таковой характер у Гаста так и не получилось взрастить в себе. Всю свою рабскую часть жизни он пресмыкался и был тише воды и ниже травы, и поскольку длилось это всё далеко не один день, оно так и втекло в черты личности.
Крайне осторожен, осмотрителен и скрытен, надо заметить. В силу выдающейся внешности частенько получает люлей от разных интересных личностей, поэтому предпочитает не выделяться в толпе, а еще лучше — вообще не находиться в толпе, а прятаться серой мышкой по темным подворотням.
Хотя внутри-то там вполне возможно встретить вместо загнанной в темный уголок души настоящий шторм и бурю эмоций, противоречий и страстей. Но это так глубоко…
►Биография:
«Начиналась моя история грустно, но вполне обычно для этого мира: родился я не в спокойствии и любви, а в жестоких реалиях, и с самого детства принадлежал не себе, а тому дяде с толстым кошельком и сотней рабов.
Впрочем, это не мешало мне расти спокойно; то ли ему было плевать, то ли ему было, наоборот, не плевать, поэтому моих родителей, которых я сам помню очень и очень смутно, он не трогал — я-то остался жив, пусть и был в жеребячьем возрасте продан другому дяде, а потом и дальше, дальше, по рукам, по чужим поместьям и владениям…
Хозяева попадались разные. Кому-то нужна была рабочая сила, кому-то — украшение двора, а кому-то и вовсе секс-игрушка… Увы, удалось мне побывать всем перечисленным.
А после всех этих приключений и путешествий по чужим домам, занявших порядочный кусок моей жизни, меня и вовсе выкупил какой-то… Наверное, доктор; по крайней мере, иначе его мои собратья по несчастью не называли.
И собратья менялись как-то неожиданно и вдруг: утром есть, а вечером уже совсем другие люди…
Впрочем, чему я удивляюсь сейчас. Я просто быстро отвык от рабского ярма.
***
…странно писать такое по памяти. Наверное, и не нужно, однако…
Я помню темное помещение с высоким-высоким потолком, что-то светящееся инфернально-голубым светом в одном из углов и жесткую горячую руку на моем запястье.
Он тащил меня туда, к свету, что-то бормоча. Ну, а я молчал, что еще-то делать, если ты — жалкая единичка из десятков, сотен…
…в один прекрасный момент стало больно. Очень больно.
…в другой прекрасный момент я перестал чувствовать свой вес.
…в третий прекрасный момент я почувствовал запах смерти: тяжелый, гнусный, крадущийся в легкие, вбивающийся в плоть, пряный, дурманящий.
Потом-то я догадался, открыв глаза, что у меня сместилось понимание времени, и между его рукой и голубым светом и моим возлежанием на горе трупов прошло как минимум пара часов. Наверное, даже больше…
***
Ну, да, этот метаморфоз разделил мою жалкую жизнь надвое: на грустное и унылое существование в роли чьего-то раба, в один день пашущего под палящим солнцем, в другой день ублажающего своего хозяина, и на свободные и одинокие скитания не в своем теле, не со своими силами, вообще не особо в себе.
Но зато свобода!
Надо заметить, что вжился я в новый статус легко и быстро, а выточенные годами осторожность, осмотрительность и исключительная незаметность — прям-таки даже способность растворяться на заднем плане — спасали мне жизнь лучше, чем щит и меч.
И, переходя к грустному, скажу, что так у меня не появилась цель. И не родилось желание перестать шататься по чужим краям, — родного у меня и не было ведь, — так что я продолжал встречать рассветы и провожать закаты в одиночестве и на свободе.
Может, и пытаясь найти избавление от своего проклятья…»
► Минусы персонажа:
Склонен к самоповреждению, — заключается в царапинах, порезах и препятствовании их заживлению, — алкоголизму, наркомании, тафофилии и некрофилии;
Мазохист с большой буквы;
Живодёр;
Просто не очень хороший человек: себе на уме, может улыбаться кому-то, но на самом деле желать смерти;
Исключительно недоверчив: оно и понятно, исходя из всего вышенаписанного.
►Пробный пост:
Начинался новый день. На давно уже залитом густым розовым небе разгорался ярче росчерк поднимающегося из-за горизонта солнца; заливало едва ли остывшую за ночь землю новыми потоками влажного томного тепла.
Начинался жаркий день.
Гаст привычно — привычно ровно настолько, чтобы забыть о том, что можно как-то иначе — брел по пустым еще городским улочкам, вяло и неохотно поглядывая по сторонам из-под капюшона. Ничего он не задумывал, ни о чем не раздумывал; просто этот город, как и любой другой, ему не нравился абсолютно, и еще больше нелюбви придавало этому всему наступающее слишком быстро утро.
Вдалеке заскрипели первые двери, зажурчала вода, что-то зашелестело.
Чудно; поскорее бы убраться.
Гаст нырнул в ближайшую подворотню, уже не морщась от запаха тухлой воды и осклизлости стен. Уйти, надо как-то уйти.
Он вообще не понимал, как так случается, что дорога идет прямо через город, что нет обходного пути; он подумывал вернуться снова к бесцельному блужданию по диким просторам мира, но понимал, что там едва ли выйдет выжить: если людей можно избегать, и сами они тоже не особо шли на контакт, то вот голодного зверя вряд ли можно напугать своим гротескным образом.
Город оживал и правда очень быстро: пока Гаст переходил по подворотне с главной улицы на какую-то побочную, что была поуже и менее активно застроена однообразными домами-коробками, меж мокрых стен то и дело застревало упитанное эхо чужих голосов и скрипа дверей и тележных колес.
Долгие думы — а чем еще заниматься, будучи таким бесконечно несчастным и уродливым существом? — Гаста не спасали, и ни бледная Луна, ни рыжее Солнце не давали ответа на вопрос о том, каким зверем прикинуться в ответ на резонный вопрос кого-либо о своем внешнем виде. Однако сознание упиралось и упрямилось, плескалось отчаянием и паникой от собственной тупости: какой-то выход был, каким-то волшебным словом можно было окончить свои муки.
Впрочем, муки приятные — в этот момент Гаст прошелся холодными пальцами по свежему синяку, тут же ответившему на такую ласку тягучим тёплым ощущением. Не болью, увы.
Оставалось только вздыхать.
Впереди, по перекрестку, пробрел унылый сонный ишак, тянувший гружёную телегу. Гаст только предусмотрительно склонил голову, будто бы смотря под ноги: он чувствовал на себе заинтересованный взгляд, и отнюдь не от вьючной скотины.
Стоило бы подумать о смене гардероба. В таком мрачном одеянии он и правда сдает себя с потрохами.
Но так удобно и привычно. Странно, что привычка решала всё даже в вопросах сохранности собственной шкуры.
Так или иначе, Гаст продолжал достаточно скорым шагом — ровно так, чтобы не вызывать ни подозрений, ни желания остановить — идти по улице, убрав нисколько не сонный взгляд в горизонталь горизонта, разгорающуюся новым днем все сильнее и сильнее.
В моменты постыдного перебегания через чужой город он старался не думать ни о чём, полностью освободить голову, чтобы потом, оказавшись за воротами, спокойно выдохнуть, понимая, что и это прошло.
Прошло. Сильное слово.
►Дополнительная информация или если есть вопросы
◘ Инвентарь:
Где-то там, в складках плаща у Гаста спрятана небольшая книжечка — дневник, — небольшое лезвие, которое для самообороны применить ну очень трудно, но которым зато вполне можно в свое удовольствие себя резать, и швейная игла.
◘ Дополнительно:
Периодически из-за неудачности, хм, операции у персонажа случаются неожиданные кровотечения. Как правило, из носа или горла, но кто знает, что будет дальше.
А вообще, автор давно не писал анкеты и играл в основном драмы, разврат и всякую разную чернуху 
◘ Связь с вами
ICQ — 8212547
Skype — zetsubou_nero
vk.com/mikadomikado
twitter.com/mikadomikado
diary.ru/~mikadomikado
◘ Опыт игры на ролевых
Да вроде как четыре года есть.
Фэнтези играла, но давно.
◘ Соц.опрос от 21.04.11: как нас нашли?
О, я настолько древнее существо, что наблюдало открытие Нэйтарума на домене второго уровня…
В общем, давно знаю.
Отредактировано Ghast (22.07.11 18:33)