Змей обернулся на своего подопечного и улыбнулся. Конечно, слегка он всё же удивился тому, что мальчик не осмелился пойти следом — вроде бы дети не обладают таким количеством разнообразных страхов, как взрослые, которые бы и вправду в большинстве своем не рискнули идти по узкой полоске берега. Ну, его выбор.
Так, может, проще будет.
Знак снова глянул на темный провал в стене — неведомое спящее там медленно выдохнуло — и исчез в тени. В импровизированной норе всё было совсем иначе: не было ни разноцветной плесени, ни пугливых сороконожек; только куча огромных сосновых веток и спящая на них рептилия нескромных размеров, свернувшаяся в клубок.
— Эй, пора вставать, — милым голоском протянул Змей и подошел к спящему ближе, опустил ладонь на гладкую чешую, удивительно горячую для, казалось бы, холоднокровного животного.
Животное утробно ухнуло, явно не желая просыпаться.
— Давай, не ленись, — чуть строже произнес знак, подцепляя крупные гладкие чешуйки и гладя против них это спящее чудо. — Ты же не хочешь умереть во сне от истощения?
Вот тут, после этих слов, рептилия стала разворачиваться; сами собой в темноте засверкали чешуйки таким же зеленовато-голубым сиянием, что и озеро, вспыхнули в отдаленном углу пещеры два желто-зеленых глаза с узкой горизонтальной полоской зрачка, и всё свернутое, как казалось, в невероятном хаосе тело зашевелилось, расплетаясь из узлов.
Змей с гордым видом вышел из пещеры, освобождая питомцу проход и замирая на кромке берега. Следом за ним высунулась и морда загадочной спящей твари, выглядящая не особо дружелюбно: остроконечная морда, огромная пасть с мелкими острыми зубами, полуприкрытые после сна глаза и высокий гребень, начинающийся за затылком твари, состоящий из частокола длинных шипов, соединенных вместе голубоватой перепонкой.
Неспешно зверь выползал из своей постели в озеро, не уходя на глубину, а растягиваясь по поверхности, расправляя плавники и часто зевая.
— Милый, правда? — искренне умиляясь, поинтересовался Змей. В принципе, от него другого и не ожидалось; ведь питомцы похожи на своих хозяев, не так ли?

— Ну, через пару недель он станет еще больше, — действительно гордо произнес Змей. — Отъестся, наберет массу...
Зверь тем временем полностью вылез из пещеры в озеро, с величественной медлительностью теперь плескаясь в нём, изредка издавая короткие утробные звуки, означавшие удовольствие: прохладная вода его явно бодрила и радовала. В какой-то момент он даже ушел на небольшую глубину, но вскоре вынырнул, подняв голову из воды и подняв гребень.
— В этом мире полным-полно всяких интересных животных, — снова взялся за повествования знак и направился обратно к Венсу под чутким надзором своего питомца, который не хотел, чтобы его хозяин не удержал равновесие и упал в воду. — Этого вот закинуло сюда совсем крошкой, — а вот такие обстоятельства Змей почему-то помнил, хоть это произошло довольно давно, — чуть больше тебя. С переходом сюда он потерял маму, поэтому пытался найти ее здесь, пока не повстречал меня... Видимо, я на нее очень похож, — знак усмехнулся, замер рядом с Венсу и протянул питомцу руку.
Зверь двинулся вперед, вытягиваясь в одну прямую, прикрывая глаза и подставляя острый конец морды под ладонь.
— Можешь погладить, — коротко глянув на Венсу, сказал Змей. — Он не ест детей.
В сравнении с человеческим обличием Змея и Венсу размеры питомца были и вправду впечатляющими, и тот явно это понимал и не делал резких движений, только чуть покачивая головой в такт поглаживаний и прикрывая зеленовато-желтые глаза.
— Мирное создание. По крайней мере, по отношению к нам.
Тварь тихо заурчала; не так как кошка: грубее и громче, прерывисто и низко.

На прикосновения Венсу зверь отреагировал спокойно, продолжая ластиться к рукам и урчать, закрыв глаза и водя кончиком хвоста, также украшенным голубоватыми плавниками, по поверхности воды на другой стороне озера.
— Вода, на самом деле, ему не особо нужна. Просто он предпочитает спать в условиях повышенной влажности, — видя заинтересованность мальчика, заговорил знак. — Так он живет в воздухе и питается тем, что может там найти: птицы, животные, насекомые...
О том, что в воздухе иногда пролетают люди и им подобные, Змей решил промолчать, как и о том, что такое для твари — настоящее пиршество. Маловат еще Венсу для таких подробностей.
Ну и вправду: должен же кто-то очищать местные воздушные пространства от летающих в вечном падении неудачников?
— Ему нравится эта пещера. Уже много раз он ложился здесь в спячку.
Змей спустил руку на подбородок зверя, где чешуя была грубее и крупнее. От совсем легких прикосновений она отслаивалась и опадала вниз в воду; теперь уже стало ясно, отчего в озере такая странная вода и откуда исходит это жутковатое свечение: флюоресцирующие чешуйки плотным слоем устилали дно.
— Так и будешь нарываться на комплименты? — громче спросил Змей, обращаясь к питомцу и не переставая его чесать, так отрывая старую чешую. Это нравилось зверю еще больше: урчать он стал еще громче и опустил голову ниже.
— Отсюда он выбирается через озеро, по пути оставляя в воде старую чешую, — Змей положил ладонь на нос существа и мягко оттолкнул его тяжелую голову. — Пойдем, иначе мы тут надолго застрянем с ним.
Змей и так знал, что избаловал питомца донельзя еще тогда, когда тот был совсем малышом: в свое время он ленился самостоятельно охотиться, и этим неприглядным делом приходилось заниматься самому знаку, и не заморачивался с линькой, зная, что мамашка-перфекционист собственноручно оторвет то, что не отваливается само.
Зверь грустно заурчал, открыл глаза и поднял голову. По его мнению, хозяин, он же вторая мама, иногда был строг, но всё же справедлив, да и старая чешуя и правда была тесновата... Медленно тварь стала сдавать назад, уползая в воду, в которой тут же засверкали опадающие чешуйки.
— В воздухе он еще красивее, — снова протягивая Венсу руку, сказал Змей.

Отредактировано Сашиэль (20.06.13 05:13)